Складка на лбу немолодого мужчины двигалась вверх и вниз, вниз и вверх. В магазине было тесновато, его постоянно кто-то задевал, с трудом протискивался между книжных полок, фразы «простите, пожалуйста» и «позвольте пройти» все время звучали в его сторону, но он не замечал.
Стеллаж с нотами выглядел не очень большим, но нот там оказалось очень много, а хуже всего было то, что мужчина никак не мог выбрать. Он открывал то одни ноты, то другие, и пытался мысленно начать играть. Однако, на первых же форшлагах он спотыкался и, потеряв темп, досадно двигал складкой на лбу и пытался начать сначала.
Ему было трудно играть одновременно правой и левой рукой, поэтому он старался сначала прочитать правую партию, а потом уже левую. А потом «сыграть» все это вместе. Мужчина хотел найти ноты себе по силам, но при этом такие, чтобы их интересно было играть, чтобы мелодия ему нравилась.
Пролистав около десятка нотных сборников он покрутил головой и вышел из магазина, сжимая в руке серую кепку. Вечерняя Тверская оглушила его шумом проезжающих машин и обрывками фраз прохожих.
Он тщательно надел кепку, проверил бумажник в нагрудном кармане и пошел вверх по улице. Навязчиво светились огромные рекламные вывески, светящиеся буквы казались намертво приклеенными к иссиня-черному небосводу, у идущих мимо людей были жесткие рты и сведенные брови.
Когда-то все было гораздо проще, и он так мечтал, что однажды Шопен и Моцарт зазвучат прямо из-под его собственных пальцев. Белые, гладкие прямоугольники клавиш мерещились ему по ночам, звали его, сулили блаженство мира, который могли ему даровать они одни.
Узнай, что дальше!